Глава I. Истоки родословной

Неторопливо идет группа экскурсантов по залам Астраханского краеведческого музея. В вещах, одеждах, картинах, документах зримо предстает история края. Хочется все познать, сохранить в памяти. Надо видеть, с каким душевным трепетом останавливаются люди у стенда, посвященного детским и юношеским годам Ильи Николаевича Ульянова. С напряженным вниманием слушают они рассказ экскурсовода...

Вдруг по притихшему залу раздается мелодичный перезвон. Это отбивают время круглые стенные часы с позолотой, с ажурными черными стрелками.

Некогда эти часы отбивали время в семье Ульяновых. Теперь часы, после небольшого ремонта, вместе со старинным шкафом из мебели Ульяновых экспонируются в Астраханском краеведческом музее.

Илья Николаевич Ульянов.

Эти дорогие реликвии находились у домовладельцев небольшого полутораэтажного дома, который известен каждому астраханцу.

С.М. Киров на фронтах гражданской войны

Полковник И. Нефтерев

Пять лет назад - 1 декабря 1934 года - подлыми троцкистско-бухаринскими бандитами был убит С.М. Киров. 

Сергей Миронович был лучшим из лучших сынов советского народа, одним из выдающихся руководителей большевистской партии, великим трибуном социалистической революции. Весь свой светлый ум, весь свой блестящий талант замечательного большевистского организатора он с юных лет отдал делу пролетарской революции, делу строительства социализма.

Издавна, из поколения в поколение передаётся эта простая и красивая легенда. Родилась она в те давние годы, когда Каралат был ещё островом, окружённым глубокими и быстрыми протоками.

Село Каралат основано как незаконное поселение в 1764 году переселенцами из верховных губерний. Первые четыре двора принадлежали Осокиным, Марковым, Болониным, Ивановым. Основным занятием был лов красной рыбы. Приток населения продолжался до начала XX века. В конце XIX века в селе насчитывалось около 2000 человек. Из них 169 человек мещан Астраханского, Енотаевского уездов. 1/3 населения составляли переселенцы Астраханской губернии, Чаганской, Ивановской, Харабалинской волостей. Остальная часть из Пензенской, Нижне – Городской, Тамбовской, Владимировской губерний.

Из сборника "Под стягом России". Сборник архивных документов/ Сост., примеч. А. А. Сазонова, Г. Н. Герасимовой, О. А. Глушковой, С. Н. Кистерева.— М.: Русская книга, 1992.— 432 с, 16 л. ил.

Сельские кладбища (зиэрат) юртовских (астраханских) татар располагаются, как правило, на расстоянии 4-5 километров от села, на возвышенностях, в закрытых степных местах, чаще – за рекой. Вход на кладбище осуществляется через большие ворота. Могилы родственники стараются огородить сразу после похорон. На вопрос о том, почему ставят не железную, а деревянную ограду, говорят: «Железные для покоящегося под ними будут слишком тяжелые, а деревянные намного мягче и легче». В некоторых юртовских селах принято указывать на дощечке дату рождения человека с момента его зачатия, то есть на 9 месяцев раньше фактического момента рождения (например, если человек родился в 1930 году, то год рождения датируется 1929 годом). Объясняют это тем, что «жизнь человека начинается в утробе матери». На сороковой день или несколько раньше, в соответствии с мусульманской традицией, на могилу ставят постоянный камень или плиту. Это связано не только с представлениями о 40-дневном пребывании души умершего человека в мире живых, но и с мнением о том, что земля на могиле успевает затвердеть в эти сроки, и потому надмогильный камень или плита уже не осядут. На надмогильном камне вырезаются изречения из Корана, иногда – помещается фотография умершего. Однако мулла нередко отказывается от молитвы у той могилы, где есть фотоизображение покойного. Состоятельные люди ставят на могилах умерших мраморные памятники с изображениями мусульманского символа – полумесяца. В случае смерти одиноких или несостоятельных людей, на могиле размещается деревянный столб.

Юрий Щербаков. Давайте условим­ся, что в этом интервью я буду много цитировать. В том числе, и себя. Лев Толстой вывел чеканную формулу: «Ли­тература противостоит злу». «И чувства добрые я лирой пробуждал», - так ска­зал Александр Пушкин. Если писатель в творческой и общественной жизни при­нимает мысли великих соотечествен­ников как руководство к действию, это и есть занятие политикой? Если так, то по­литикой я занимаюсь очень давно – с со­ветских времён. Если дал тебе Господь умение лучше других прикладывать слово к слову, то преступно разменивать его на упражнения в изящной словесно­сти и пустопорожнем краснобайстве, на конструирование словесной зауми или безмятежных текстов о «птичках-ба­бочках и лютиках-цветочках», облаках и солнышке. Преступно не замечать, что светит это солнышко не только богатым и благополучным, но и нищим, и обездо­ленным.

Враги общества сегодня – без­нравственность, бездуховность, аморальность. Именно этому злу противостоит литература. Заметьте, по Толстому, не борется, а противосто­ит. Противостоит самим фактом своего существования! А активно борются со злом немногие писатели. Те, кто пони­мают, что если процесс одичания и де­градации народа не остановить сегодня, то завтра литература не нужна будет со­всем – люди просто перестанут читать. Совсем перестанут. За счастье и спра­ведливость для всех борются те, в ком ещё жива совесть. И лучше, чем русский философ Иван Ильин, об этом не ска­жешь: