Борис Степанович Лащилин (1906-1987) родился 21 сентября 1906 года в станице Михайловской Хопёрского округа области Войска Донского (ныне - Волгоградская область) в семье станичного атамана Степана Митрофановича Лащилина.

Приходилось мне бывать в заволжских степных селах, и в тех, что стоят на рукаве Волги Ахтубе. От старожилов их приходилось многое слышать о Золотоордынском ханстве, о его столице Сарае и ханах Батые, Джанибеке, Берке и Мамае. При этом старожилы очень часто указывали на места, где сохранялись, чуть ли не до наших дней, развалины татарских городов, их дворцов и мечетей. 

Упоминали также и о том, что после того как воины Ивана Четвертого покорили Астраханское царство и в Астрахани началась постройка кремля, кирпич для него брали из развалин древних татарских городов. Очищали от извести, грузили на баржи и сплавляли вниз по Волге. При внимательном осмотре кремлевских стен Астрахани еще и сейчас сквозь толстый слой побелки можно видеть пояса, выложенные из покрытого цветной глазурью, зеленого и красного кирпича. Таким цветным кирпичом облицован был дворец Золотоордынских ханов в их столице Сарае, куда на поклон к грозным владыкам стекались правители и князья покоренных ими стран. 

Из того, что довелось мне узнать в Заволжье, больше всего запомнилась легенда о золотых конях, отлитых будто бы по велению хана Батыя. Впервые слышать ее пришлось в Ленинске, бывшем Пришибе — старом русском селе на Ахтубе, где в метельный январский день из-за переносов и бездорожья задержалась наша автомашина. Вечером хозяин, у которого мы остановились, чтобы переждать метель, старый рыбак, вспоминая про прежнее, про бывалое, а также и слышанное им от дедов, рассказал нам эту легенду. Его рассказ был прост, бесхитростен, но подкупал своей непосредственностью. Словно хозяин наш сам был участником и очевидцем того, что когда-то происходило несколько веков тому назад в заволжских степях. Спокойно и не спеша говорил он: 

— После того как хан Батый разорил Рязань и Киев, то вернулся в низовье Волги и здесь, среди степей, покрытых редкою полынью, решил построить свою столицу Сарай, воздвигнуть ее на удивление всем соседним народам. 

Как известно, степняки-татары — плохие строители, и Батый, знавший это, распорядился в покоренных и подвластных ему странах собрать всех искусных мастеров, среди которых оказалось немало и русских умельцев. Они-то и построили ему чудо-город с роскошными дворцами, мечетями, водопроводом, фонтанами и тенистыми садами. Работой их Батый остался доволен. 

Но ему казалось всего этого мало, и, чтобы еще больше показать свое величие и богатство, он отдал приказание — всю дань, собираемую им за год, обратить в золото и отлить из него двух коней. Этих золотых, с горящими рубиновыми глазами коней и поставили при входе в столицу Золотоордынского ханства, у ее городских ворот. Тут и стояли они до тех пор, пока столица не перенесена была из Старого Сарая в новый, построенный ханом Берке, где их тоже поставили у ворот города. 

Шли годы, один хан сменялся другим. Только кони по-прежнему стояли на своем месте. Так было, пока русские не разбили Мамая на Куликовском поле. После боя он бежал с остатками своей орды, чтобы укрыться в низовьях Волги, но узнал дорогой, что князья против него подняли восстание. Мамай был вынужден искать себе убежище на чужбине, где, не пережив позора, умер. На родину было привезено его тело и похоронено на одном из холмов Ахтубы. С ним вместе был погребен и один из золотых коней. 

Тут старый рыбак посмотрел на нас, помолчал немного, а потом уже, заканчивая свой рассказ, добавил: 

— Говорят, что Мамай и сейчас сторожит золотого коня, так как никому его до сих пор еще не удалось отыскать. 

Утром, когда собрались мы в путь, шофер наш поитересовался и спросил хозяина: 

- А куда же девался второй конь? 

Старик на него посмотрел, пожал плечами и коротко ответил: 

- А уж этого я не знаю и сказать ничего не могу. Врать не приучен. 

Позже я убедился, что легенда о золотых конях распространена в Заволжье. Ее рассказывали в Харбалях, Сасыколье, Черном яру, Селитерном и других селах. Причем каждый раз по-разному. Одни утверждали, что кони были из бронзы и только позолочены, другие же говорили, что они золотые, но внутри пустотелые, а третьи заверяли, что все из чистого золота и в них никаких пустот не было. В одном лишь были все рассказчики единодушны, что Мамай похоронен с одним только золотым конем, а что сталось с другим, из них никто не мог ничего сказать. Большинство отвечали на этот вопрос так же, как и старый рыбак из Ленинска, - не знаю. Это заинтересовало меня, и я решил обязательно узнать, куда же девался второй конь Батыя. 

Знакомясь с рядом работ о Нижнем Поволжье, я старался найти хотя бы что-либо об этой интересной легенде. И мои усилия не оказались тщетными. В капитальном историко-географическом труде «Россия», в шестом томе, упоминается заволжское, неподалеку от Пришиба, село Растегаевка, и там указано возле него находится несколько Мамаевских курганов. А уж далее говорится - сохранилась легенда, что в одном из них и теперь спит Мамай, живой, и сторожит зарытого там золотого коня. Но о другом же коне Батыя я, к сожалению, и в этом объемистом томе не отыскал ни одного слова. Это, само собой понятно, могло вызвать только чувство досады, но в то же время дало возможность убедиться в исключительной живучести легенды именно с такой концовкой. 

После этого прошло три года. В одном из казачьих хуторов, стоявшем неподалеку от Астраханского шляха, я разговорился с пожилым, лет около семидесяти, бывалым казаком Алексеевичем. Он как-то вскользь заметил, что проходящий вблизи их хутора шлях именовался прежде Ногайским, и вот еще тогда по нему везли золотого коня. Я попросил Алексеевича тут же рассказать мне поподробнее об этом. И от него узнал о судьбе второго золотого коня Батыя. Старое казачье предание говорило так: 

- После Куликовской битвы отдельные отряды русских воинов-смельчаков, не страшась уже более татар, стали проникать в степи, уходя все дальше и дальше на юг. Один из них перебрался на Волгу и напал неожиданно на столицу Золотоордынского ханства Сарай. Ужас охватил татар, и воины-смельчаки несколько часов были хозяевами в городе. Сокровища хана и все богатства его знатных вельмож могли бы стать их добычею. Но ничто не прельстило русских, и только, уходя из города, как священную реликвию татар, захватили они с собою одного из золотых коней Батыя. 

Когда об этом стало известно хану, то он, придя в ярость, тут же за ними снарядил погоню. Несколько дней преследовала их она, и тогда русские смельчаки, видя, что им все равно уже не уйти от татар, спрятали свою дорогую и редкостную добычу, а сами все, выехав навстречу погоне, выхватили из ножен мечи и бросились на врагов. Завязалась жаркая сеча. Русских была горстка, а татар несметное полчище - и как ни бились они, как ни крушили врагов, из них ни один не вернулся домой, все полегли в бою. Найти же золотого коня татары так и не смогли. Они ни с чем возвратились к своему хану. 

После того, как рассказано было это предание, я спросил Алексеевича: 

- А не искал ли кто из казаков этой спрятанной русскими смельчаками добычи? 

- Как же,- ответил Алексеевич,- искали, но ничего не находили. Очень уж трудно напасть на то место, где была она спрятана. Одни раскапывали курганы, другие пробовали поискать ее на дне озера, третьи обшарили немало оврагов и балок, тоже рыли, но нигде ничего. И не только по ближним к нам местам, но и в других хуторах и станицах - и все попусту. Степь-то велика, ширь необъятная, узнай попробуй где и сумей попади в точку. 

Слышанное в казачьем хуторе предание явилось как бы логическим завершением и своеобразным концом заволжской легенды. И невольно заставило меня задуматься. В прошлом в Заволжье было сделано немало интересных находок. В шестидесятые годы девятнадцатого столетия в окрестностях села Селитерного на месте развалин древнего города найден был большой золотой кубок с надписью на татарском языке, который приобрел калмыцкий найон, отдав за него взамен несколько десятков баранов. 

В окрестностях Царева при раскопках курганов были найдены мраморные колонны, холодное оружие, золотые перстни, кольца, браслеты и другие украшения. 

Ряд крупных находок сделал археолог А. Терещенко у села Зубовки в 1843-1847 годах. Здесь ему удалось найти сосуд из чистого золота весом более восьмисот граммов, серебряное блюдо, кувшины, золотую корону хана Джанибека и большое количество золотых, серебряных и медных монет татарского, турецкого и индийского происхождения, отчеканенных в двенадцатом и тринадцатом столетиях. 

Примечательно, что в одном из Мамаевских курганов у села Растегаевки в 1858 году найдена золотая чаша с надписью на арабском языке и в следующем 1859 году — золотое блюдо. 

В последние годы сделано много по изучению материальной культуры Золотоордынского ханства и советскими археологами. Но как-то странно, что прожившая не менее чем полтысячи лет легенда о золотых конях хана Батыя почему-то до самого последнего времени никого не заинтересовала и не привлекла ничьего внимания. Тайна этих коней так и остается еще неразгаданной, она ждет своих исследователей. И, быть может, им будет сопутствовать удача в их трудной, но интересной работе. 

Борис Степанович Лащилин . На родных просторах. Записки краеведа. 1968 г.