— Вставайте, хозяин! — закричал будильник. Уже три года Живой Эры, а я до сих пор не могу привыкнуть к его нудному голосу. Может быть, поэтому легко поднимаюсь с кровати. Кровать, избавившись от тела, моментально сворачивается. Подушки освобождаются от воздуха и складываются в шкаф. Пол подвозит меня в туалет, где начинается ежедневная процедура. Непринужденно зудит электробритва.

— Оставь виски, — говорю я ей. Она послушно обходит запрещенную часть головы.

— Надо бы постричься, — замечает зеркало. Тотчас ко мне подлетают ножницы и безжалостно принимаются за работу.

— Меня вы, конечно, забыли спросить, — обиженно говорю я, только, увы, это проходит мимо ушей. Впрочем, откуда у вещей уши. Пол отвозит меня к шкафу. Поочередно из него вылетают рубашка, брюки, галстук.

— Ты мне не нравишься, — упрекаю я шкаф. — Откуда ты выкопал этот хвост поросячьего цвета?

— А сегодня модно носить такие вещи, — встревает в разговор галстук. Он уже основательно завязался на моей шее, и это значит, до вечера.

В столовой накрыт завтрак. Сидя в удобном кресле, я подъезжаю к столу.

— Сегодня на завтрак, — сообщает стол, — учитывая долгое отсутствие в вашем организме витамина С, я приготовил капустный салат.

— Выпить что-нибудь есть? — Мое терпение доходит до предела. Эта наглая мебель опять состряпала капусту, а я ее терпеть не могу.

— Счел необходимым сварить кисель.

— Сегодня среда, напоминаю я, — где положенные сто граммов коньяка?

— Осмелюсь напомнить, что ваше давление в последние дни повышено. А я придерживаюсь принципа охранять ваше здоровье, а не расточать его.

Какой же я кретин, что проголосовал на референдуме за Живую Эру. Теперь каждая вещь будет мной командовать.

— А если без спиртного загнусь? Что вы на это скажете, Ваша Дубовость?

— Науке сии примеры неизвестны, — говорит стол и, чтобы прекратить спор, он затыкает мой рот первой же ложкой. — Приятного аппетита.

После завтрака стол откатился в угол, а его место занял телевизор. Экран вспыхивает и показывает центральную улицу. Кучка голых людей с плакатами "Долой живые вещи!"

— Очередной митинг за отмену Живой Эры провела партия традиционалистов, — монотонно бубнил диктор. — Манифестанты скандировали: "Нам не нужна живая одежда!", "Лучше жить в пещерах!"

"Скоро и я присоединюсь к ним", — подумал я вслух.

— Ух! — разом ужаснулись все мои вещи.

— На вашем счету, — пропела квартира, — тридцать тысяч рублей. Сегодня я перечислила за коммунальные услуги семь тысяч и еще на две купила продукты.

Квартира принялась перечислять покупки. Когда дошло до лука, я взорвался:

— Когда ты прекратишь пичкать меня луком? Немедленно отправь туда, где его купила.

— И не подумаю.

— Что? Мне перечить? Ну все, я ухожу.

— Прогулка на свежем воздухе благоприятно действует на нервы.

Пол подвозит меня к выходу. Переступив порог, я попадаю в объятья лестницы.

— На работу? — спрашивает она.

— На вокзал.

— Хорошо, я вызову такси. У выхода из дома меня подхватили руки машины и усадили на заднее сиденье. Сразу же включился магнитофон, и музыка металлического оттенка залила эфир.

— А полегче что-нибудь есть? — спросил я.

— Репертуар подбирает центр социологических исследований, — ответил магнитофон во время паузы.

— В таком случае перестань. Мне это не доставляет удовольствия.

— Хорошо, только плата берется в любом случае.

— Можешь не переживать.

На вокзале я приложил палец к чувствительному стеклу кассы.

— Ваши финансовые данные получены, — сказала касса. — Вам необходим билет в...

— В Зеленую полосу. Туда и обратно.

— Ваш вагон второй.

Дорожка вагона подвезла меня в купе. Уставший от ежеминутного вторжения в свою жизнь живыми вещами, я рухнул на койку.

— Приятного сна„— пожелало мне ложе. — Перед Зеленой полосой я разбужу вас.

Зеленая полоса! Я схожу с поезда и иду. Иду! Сам! Иду к знакомому дереву. Дерево (кажется, это клен) уже сбросило листву. Последний раз я здесь был позавчера. Я часто здесь бываю. Один в тишине. Я нежно глажу его кору. Неожиданно мои пальцы нащупывают непривычную мягкость. Слегка нажимаю и...

— Здравствуй, — говорит дерево, — по твоему желанию я могу побеседовать с тобой на изысканную тему: секс, музыка, политика. Что предпочитаешь?

— Помолчать, — с трудом выдавливаю я и сажусь на землю. Чуть слышно шуршат листья.

Давай помолчим, — соглашается дерево.

Осень. В небе летит стая птиц. Я им завидую.